По страницам истории

В одной из своих заметок я рассказал о Герарде Фридрихе Миллере, который, будучи профессором истории Российской академии наук, принимал участие во Второй Камчатской экспедиции. Не попав на Камчатку, Миллер объездил главнейшие пункты Западной и Восточной Сибири: Берёзово, Усть-Каменск, Нерчинск, Якутск. Он тщательно исследовал местные архивы, открыв, между прочим, Сибирскую летопись Ремезова. Десятилетнее (1733 – 1743гг) пребывание в Сибири обогатило Миллера массой сведений по этнографии инородцев, местной археологии и современному состоянию края.

В частности, на территории Нерчинского уезда он отметил 18 родов инородцев, один из них находился на территории будущего Чернышевского района – это дуликагиры, на их собственном тунгусском наречии «дулигат» - тот, кто  живёт на речках Турга и Унда, впадающих в Онон, и на речке Олов, которая впадает в Куэнгу. К этому роду относятся Гантимуровские потомки среди которых, помимо двух христианских князей, есть также князь, который ещё живёт в язычестве. Тех, кто платит “ясак”, имеется 149 мужчин.

О князьях Гантимуровых Миллер пишет: «Имеется 2 тунгусских князя из Гантимурова рода, которые должны ежегодно получать 40 и 30 рублей деньгами и по такому же количеству четвертей ржи. Но с 1734 года выплата им этого жалования была запрещена Иркутской провинциальной канцелярией, так как воевода из Нерчинска сообщил, что они напрасно получают жалование и не выполняют за него никакой службы, а всё своё время проводят в кутежах. Истинной же причиной, вероятно, было то, что воевода, который руководствовался чрезвычайной алчностью, не получал от князей подарков в достаточном количестве. Как они потом сами мне обстоятельно пожаловались и объяснили причину, они охотно продолжали бы делать подношения, как и до этого воеводы, но так как это было строго запрещено царскими указами, то не могли далее осмеливаться на это. Насколько известно, то, что Нерчинский воевода говорит в сообщении о Гантимуровских князьях, безосновательно. Они выполняют свою службу за жалование. Потому что даже после задержки жалования они не прекратили делать всё то, о чём их просили. Они помогают сборщикам при сборе ясака с живущих поблизости тунгусов, чтобы каждый тунгус правильно вносил свой долг. И особенно проявили они себя в 1734 и 1736гг во время предпринятых из Нерчинска действиях против монгольских перебежчиков. Хотя нельзя отрицать, что один из этих князей особенно подвержен пьянству.  Только много ли в Нерчинске и в большей части Восточной Сибири таких, о ком нельзя этого сказать? Если по этой причине лишать жалования, то немногие избегут этого. А то, что Иркутская провинциальная канцелярия была готова ответить тотчас на сомнительную реляцию Нерчинского воеводы, основано на том, что надеялись на скорое прибытие князей в Иркутск в качестве просителей. И если было бы видно их хорошее предводительство, то можно было бы вновь вернуть им прежнее жалование. Но нуждающиеся князья, видимо, побоялись, что это путешествие обойдётся им ещё дороже. Место жительства этих князей, которые реже жили в городе Нерчинске, сейчас находится в названной по ним деревне Княжьей на реке Ингода в Городищенском дискрите (чернышевцы по дороге в Читу на автомобиле проезжают мимо реки Княжна. Вероятнее всего, по названию существовавшей когда-то деревни Княжья и названа эта речушка – прим.автора). Два человека из той же Гантимуровской фамилии, которые под названием кормовщиков должны получать по 10 рублей и 10 четвертей ржи ежегодно не получают их, как и князья, с 1734 года. Что касается ясака с этих языческих народов, то он неодинаков. Среди тунгусов есть несколько родов, которые издавна платят по пять соболей с человека, некоторые роды по три соболя, некоторые по одному, в том числе и дуликагиры».

Надо отметить, что на первом этапе колонизации Забайкалья, как и всей Сибири, стояла задача сбора ясака и освоения новых земель. Учитывая, что царское правительство не располагало достаточными военными силами, колонизация Забайкалья шла мирным путём, она давала руководителям землепроходческих отрядов рекомендации действовать в отношении ясачного населения без насилия и грубого нажима – «ласкою» и «добротою», что в известной мере влияло на складывание добрососедских отношений с аборигенами. Князья Гантимуровы сохраняли полную власть  над сородичами. Так продолжалось до 1822 года. К этому времени Россия укрепила своё присутствие в Сибири, в том числе в Забайкалье. Многие эвенки перешли на оседлый образ жизни, часто селясь рядом с русскими, перенимая их обычаи и культуру и сами влияли на культуру русских. Появились смешанные браки. Назрела необходимость по-новому управлять инородцами и в 1822 году был издан Указ об утверждении “Устава об управлении инородцами”. Этим уставом все инородцы делились на три группы:

1.Бродячие инородцы;

2.Кочевые инородцы;

3.Оседлые инородцы.

Эвенки были отнесены к кочевым инородцам.

Для кочевых инородцев были узако-нены Степные думы, в частности, у нас была Урульгинская Степная дума, в состав которой входило шесть управ, в том числе и Оловская управа. “Устав об управлении инородцами” существенно сужал полномочия князей Гантимуровых, которые возглавили Степную думу. Пока не будем подробно останавливаться на его положениях. А он охватывал все стороны жизни инородцев и определял взаимодействие с региональной властью. Просуществовал Устав до 1901 года, когда он был отменён. Это вызвало недовольство всех местных князей, в том числе и Гантимуровых. Но все их просьбы сохранить Устав жёстко пресекались царским правительством. Так, в 1901 году официально князья Гантимуровы потеряли всю власть над своими соплеменниками. Вместо Управ были созданы инородческие волости, была и Оловская волость, в состав которой входило несколько сёл Нерчинского и Чернышевского районов.

По материалам Интернета подготовил В.С.Бураменский