Солдатка 

Когда мою бабушку Зинаиду Перфильевну Эпову  спрашивали: »Что ты делала в войну?», она всегда отвечала : » Кочевала». В начале августа 1941 года нашего деда Макара  призвали в армию. Жили они тогда в селе Зюльзя Нерчинского района.

На фронт его  бабушка не провожала, хоть он и  очень просил. Она вовсе не была бесчувственной или жестокой. Дед был очень больным человеком. Он страдал заболеванием костей. Все документы об инвалидности у него были оформлены ещё до войны. Поэтому она была уверена, что он доедет до Нерчинска и его вернут обратно. Жили они тогда в  селе Зюльзя  Нерчинского района. Старухи  её отругали потом.  Бабы – то, провожая своих мужей, до беспамятства рыдали. А  дед  документы об инвалидности оставил дома…

Замужнюю её жизнь лёгкой  не назовёшь. Пришла она в дом, где тяжело болела свекровь,  и жило трое племянников мужа. Старший из них Игнат перед войной женился и ушёл в армию, служил он в Ленинграде, там его и  застала война. Была ещё племянница Вера и младший Иван. Да, своих,  народилось трое: мой отец Михаил, Галя, она умерла в младенчестве и Рита.   Когда дед Макар уходил на фронт, бабушка ждала ребёнка. В декабре 1941 года она родила свою младшую дочь Надю. Мужчины уходили на фронт, а их жёны автоматически получали звание солдаток.  На их плечи ложилась тяжкое бремя,  и главная задача у них  была, не просто выстоять и выжить самим, а сохранить детей.  Понесла это бремя и моя бабушка. Первая потеря случилась осенью, умерла свекровь.

В ноябре 1941 года Макар Георгиевич уже был на Калининском фронте. Там в это время шли тяжёлые бои. А в январе пришла похоронка. Мой дед,  Макар Георгиевич Эпов,  погиб 12января 1941 года. Вызвался прикрывать отход своего батальона. Когда через три дня окопы отбили,  он так и лежал у пулемёта, стрелял до последнего….

Моя бабушка- Зинаида Перфильевна, получив похоронку, не плакала.  Слишком много всего навалилось на неё в раз. Как она сама говорила,  вспоминая об этом: » Кол в горле стал,  в глаза как будто песок насыпали. А слёз нет». Через неделю она  свалилась с воспалением лёгких. После этого случая она задумалась о своих перспективах на выживание. И выводы у неё получились не утешительные. Отапливаться нечем, дрова за рекой и заготавливать их очень трудно. Лугов очень мало, корову прокормить вряд ли удастся. Значит, дети останутся не только без мяса, но даже без молока. Хлеба на трудодни на руки  почти  не выдают, а это голод,  на одной картошке здоровье детей не сохранишь. Проанализировав всё,  она решила перебраться на север,  поближе к родственникам, в село Кыкер. Рассчитывая подкормиться мясом, рядом с охотниками. Не знаю,  как её отпустили из колхоза, скорее всего,  избавляясь от лишнего рта. В колхоз  её в Кыкере не приняли, всё – та же больная тема – лишний рот. Но она не унывала. Рассудив, что с мясом родственники помогут. Она обучила  бычка ходить в упряжке. Навозила жердей и загородила огород.  А весной насадила картошки. В колхозе она трудилась наравне со всеми, но вот трудодней  ей не начисляли, не колхозница. Хлеб взять негде. В Кыкере тогда картошку  не сажали – север. Поэтому осенью она наменяла зерно на картошку. Вспоминая время, прожитое там, она не сетовала,  опираясь на поддержку родственников,  ей жилось ещё терпимо. Ведь два этих года были временем потерь. Пришла похоронка на старшего племянника мужа Игната. Под Сталинградом погиб брат Макара Павел, сгорели в танке на Курской дуге родные племянники бабы Зины Александр и Анфиан.  Умер от ран в госпитале, воевавший под Воронежем, родной брат Иван Ананьев. Ушла, по комсомольскому призыву, добровольцем,  на фронт Вера. Затем подошёл черёд Ивана, он тоже попал под комсомольский набор, было ему  в то время шестнадцать лет. Не вернулся и он.

У бабушки Зины была непоколебимая уверенность, что у детей без молока будут больные желудки. Добрых сенокосов в Кыкере не было. У  коров от ветоши, которой она кормила их последние два года,  совсем подвело бока. И она решила возвращаться, только не в Зюльзю, а дальше, в своё родное село Новый Олов.

В Олове её в колхоз не приняли. И пенсию по утере кормильца она никак не могла оформить. Помог ей достучаться до властей сосед Иван Викторович Романенко. Когда он узнал от бабушки, что письма, которые она отправляла по инстанциям, пытаясь добиться пенсии по утрате кормильца, пройдя цензуру в сельсовете, там и остаются, то предложил свою помощь. Бабушка написала письмо депутату Верховного Совета Воронову, а Иван Викторович  отнёс его в Ареду, в военный городок и там опустил в почтовый ящик. Вскоре семья получила пенсию.  Она помогла им пережить ещё одну голодную весну. Моя бабушка Зинаида Перфильевна  была человеком верующим.  До самой смерти вспоминала она в своих молитвах  Ивана Викторовича и депутата Воронова.

А потом, у дома, в котором они жили, провалилась крыша. Жить им было негде, и они опять покочевали в Зюльзю.  День Победы они встречали там. Когда передали сообщение о победе, собрались бабушка с подругами, накрыли стол. Оглянулись, за столом одни вдовы. А было им тогда чуть за тридцать. Так и праздновали: то пели - плясали, то рыдали.

 Вспоминая свою  жизнь в войну, бабушка всегда говорила о солдатках, о женщинах, столько,  вынесших на своих плечах. Ведь  они везде заменили мужчин. На лесозаготовках, замерзая и калечась от непомерных тяжестей. На уборке работали на тракторах.  Выезжали на сенокосы. Ухаживали за скотом. То есть изо дня в день они выполняли тяжёлую, монотонную, изматывающую работу, которая отнимала всех их силы. А после работы надо было идти в поле за колосками, рискуя каждую минуту угодить под кнут объездчика или нарваться на волков. Заготовить дрова, воду. Накормить семью. На что только не шли бабы пытаясь сохранить своих детей. А ещё чёрным облаком стояла у каждых ворот похоронка. И пережитая трагедия или ожидание её не прибавляло сил и так до предела изнурённым женщинам.

В день Победы – 9 мая, на митинге, она  всегда сетовала, почему же  солдаток,  бедных баб – то не помянут. Ведь что в войну – то пережили. Однажды она даже решилась на своеобразный протест, вышла к памятнику и встала  чуть в сторонке от фронтовиков. Стояла баба Зина там старенькая, согбенная  и очень одинокая.  Все поглядывали в её сторону с недоумением. Нам было неловко и обидно за неё. Ведь мы понимали, где – то в глубине души, что она права. Потом её увидел папа и увёл от памятника, она всё пыталась ему что – то объяснить, оправдаться. Больше бабушка  на митинги не ходила. Тогда ещё не принято было вспоминать и чествовать тех, кто трудился в войну в тылу не щадя своих сил. Она не дожила до того дня когда и солдаток стали вспоминать в день Победы. Да и не так уж много их осталось в живых к тому времени. Многие ведь и войну не пережили. Особенно часто она вспоминала  женщин, которые голосили «как по покойнику» провожая своих мужей на фронт. «Мужики – то их с фронта вернулись,  а они, в  печах, замерзли от голода и холода». В протопленные печи тогда залезали погреться.

Моя бабушка Зинаида Перфильевна прожила достойную жизнь. Подняла и выучила детей, не отказывала  в помощи нуждающимся. Всегда стремилась жить честно. Верила в Бога и всегда поминала в своих молитвах мучениц – солдаток, в  беде выстоявших.

Т. Эпова, г. Краснокаменск